Роем блиндажи и спасаем жизни – интервью с военным врачом
Роем блиндажи и спасаем жизни – интервью с военным врачом – РИА Новости Крым, 27 октября 2024 г.
Копаем блиндажи и спасаем жизни – интервью с военным врачом
До основания СВО он возглавлял отделение неотложной помощи районной больницы Томской области. Всегда в пиджаке, “выглаженной рубашке и галстуке”, всегда с… РИА Новости Крым, 27.10.2024
2024-10-27T20:30
2024-10-27T20:30
2024-10-27T20:30
Эксклюзивно РИА Новости Крым.
твои герои
интервью
новости
здравоохранение в Крыму и Севастополе
медицинское обслуживание в россии
врач
лекарство
Крым
/html/head/meta(@name=”og:title”)/@content
/html/head/meta(@name=”og:description”)/@content
https://cdnn1.img.crimea.ria.ru/img/07e8/0a/1b/1141381792_128:0:1152:576_1920x0_80_0_0_cef7d587fed1a565206c5c846690ffae.jpg
До основания СВО он возглавлял отделение неотложной помощи районной больницы Томской области. Всегда в пиджаке, «выглаженной рубашке и галстуке», всегда с хорошей, образцовой прической. Но 28 февраля 2022 года он вызвался добровольцем на спецоперацию. Он побрил голову, надел «горку» и стал военным медиком «Шреком». В землянке светло и дымно. Позади «доктора» красный коммунистический флаг, винтовка и портрет президента. «Шрек» признается, что согласился на интервью, потому что его попросил общий друг, которого он уважает. И рассказывать особо нечего, потому что на фронте “ничего прекрасного не происходит, потому что бой всегда ужасен”, а жить в блиндаже, ходить под деревьями, чтобы противник не заметил, и принимать изо дня в день разные решения – проблематично проблемы, нет ничего романтического. В 2022 году «Шрек» был награжден медалью Луки Крымского, а в 2023 году — медалью «За отвагу». – Каждый ли врач может быть военным врачом? – Нет. Для этого необходимы определенные черты характера. Когда врачи попадают на «ленту», большинство не понимает, что такое военная служба, чин, звания и назначения. Здесь мы сами роем землянки и оборудуем их всем необходимым. «Шрек» рассказывает, что сразу после медицинского училища, которое он окончил в 1997 году, работал хирургом в областной больнице. Но времена тогда были тяжелые, он почти год не получал зарплату, поэтому решил связать свою жизнь с армией, ведь «армия заплатила», и он пошел на службу. Он отправился в Таджикистан, в 201-ю дивизию, прослужил пять лет, дослужился до звания капитана и был командиром медицинской роты. Потом он сдался и вернулся домой. Он признает, что за пять лет службы в мотострелковом полку утратил некоторые хирургические навыки. Вернуться в профессию было крайне проблематично. Он получил диплом врача скорой помощи и стал «коротышником». Стаж – 25 лет. Учитывая опыт военной службы и работы в машине скорой помощи, когда нужно немедленно проснуться, мобилизоваться и срочно принять соответствующее и правильное решение, от которого зависят жизни людей, он легко адаптировался к «ленте». – Вы когда-нибудь лечили заключенных? Каково это – спасти врага? – В 2022 году мне пришлось. Раненые люди не вызывают ничего, кроме чувства жалости. Что касается заключенных, то это просто жалкие, грязные, голодные люди, очень боящиеся неизвестности. Это как собака с поджатым хвостом. – Что самое сложное в вашей работе? – Смотреть, как умирают твои товарищи. Это самое сложное, самое страшное. И это самое страшное случилось со мной только один раз, слава богу, в августе прошлого года. Мы потеряли группу из пяти солдат. Никакого контакта с ними не было. И я пошел их искать. Я знал местность, где они работали, и ездил туда в так называемом «серое время», когда количество дронов минимально. И я их нашел. Двое из них получили очень серьезные травмы, несовместимые с жизнью. И что не иметь возможности помочь, а просто стоять и ждать, пока они умрут у тебя на глазах, — это самый страшный момент. Еще троих эвакуировали, но перевезли только двоих. – Были ли в вашей практике чудесные спасения? – Конечно. В общем, всегда нужно верить, что выживешь. Однажды привезли гостя с обширным кровотечением – с огнестрельным ранением в брюшную полость, возле почек. Это было очень сложно. И сейчас он жив и здоров. И я помню еще несколько таких случаев. – Слава богу, мои руки и ноги остались на месте, я получил многочисленные осколочные ранения нижних конечностей. Меня отвезли в госпиталь в Севастополе и через неделю лечения, когда раны немного зажили, отправили в Ялту, в санаторий Черноморского флота. Отличное место. Врач отмечает, что люди, которые после госпитализации едут в крымский санаторий – в Саки или Ялту, – получают очень качественную реабилитационную терапию. Самые интересные и важные новости ищите в наших социальных сетях: Telegram, Дзен и ВКонтакте. Следите за нами также в Одноклассниках и Rutube. Читайте также на РИА Новости Крым: Тех, кто на фронте, называют вторыми после Бога. Смелые люди: как врачи из Крыма спасали жизни в Курской области. Задача — остановить кровотечение: как выжить после ранения в «красной» зоне
Крым
2024 год
Ирина Мезенцева
Ирина Мезенцева
Новости
ру-RU
https://crimea.ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Ирина Мезенцева
ваши герои, интервью, ваши новости, здравоохранение в Крыму и Севастополе, здравоохранение в России, врач, медицина, Крым
Копаем блиндажи и спасаем жизни – интервью с военным врачом
Ирина Мезенцева
До основания СВО он возглавлял отделение неотложной помощи районной больницы Томской области. Всегда в пиджаке, «выглаженной рубашке и галстуке», всегда с хорошей модельной прической. Но 28 февраля 2022 года он вызвался добровольцем на спецоперацию. Он побрил голову, надел «горку» и стал военным медиком «Шреком».
“Сначала мы приехали на полигон, чтобы подготовиться. Там мне пришлось распрощаться со своей модельной прической, ведь нет ничего хуже грязной головы. На полигоне я очень быстро обгорел – лицо и уши покраснели, нос отломился. Однажды я захожу в палатку, и все хором говорят: «Шрек!» – вспоминает он.
В землянке светло и дымно. Позади «доктора» красный коммунистический флаг, винтовка и портрет президента. «Шрек» признается, что согласился на интервью, потому что его попросил общий друг, которого он уважает. И рассказывать особо нечего, потому что на фронте “ничего прекрасного не происходит, потому что бой всегда ужасен”, а жить в блиндаже, ходить под деревьями, чтобы противник не заметил, и принимать изо дня в день разные решения – проблематично проблемы, нет ничего романтического.
В 2022 году «Шрек» был награжден медалью Луки Крымского, а в 2023 году — медалью «За отвагу».
– Каждый ли врач может быть военным врачом?
– НЕТ. Для этого необходимы определенные черты характера. Когда врачи попадают на «ленту», большинство не понимает, что такое военная служба, порядок подчиненности, звания и назначения. Здесь мы сами роем землянки и оборудуем их всем необходимым.
«Шрек» рассказывает, что сразу после медицинского училища, которое он окончил в 1997 году, работал хирургом в областной больнице. Но времена тогда были тяжелые, он почти год не получал зарплату, поэтому решил связать свою жизнь с армией, ведь «армия заплатила», и он пошел на службу. Он отправился в Таджикистан, в 201-ю дивизию, прослужил пять лет, дослужился до звания капитана и был командиром медицинской роты. Потом он сдался и вернулся домой.
Он признает, что за пять лет службы в мотострелковом полку утратил некоторые хирургические навыки. Вернуться в профессию было крайне проблематично. Он получил диплом врача скорой помощи и стал «коротышником». Опыт работы – 25 лет.
Учитывая опыт военной службы и работы в машине скорой помощи, когда нужно немедленно проснуться, мобилизоваться и срочно принять адекватное и правильное решение, от которого зависят жизни людей, он легко адаптировался к «ленте».
– Когда мы заняли село Нижние под Кировском, мы организовали там медпункт для всего села: местные жители обращались к нашему командиру через медпункт, и мы оказывали им помощь. «Мы лечили бабушек», — вспоминает «Шрек».
– Вам приходилось лечить заключенных? Каково это – спасти врага?
– В 2022 году это было необходимо. Раненые люди не вызывают ничего, кроме чувства жалости. Что касается заключенных, то это просто жалкие, грязные, голодные люди, очень напуганные неизвестностью. Это как собака с поджатым хвостом.
– Что самое сложное в вашей работе?
– Видеть, как умирают твои товарищи. Это самое сложное, самое страшное. И это самое страшное случилось со мной только один раз, слава богу, в августе прошлого года. Мы потеряли группу из пяти солдат. Никакого контакта с ними не было. И я пошел их искать. Я знал местность, где они работали, и ездил туда в так называемом «серое время», когда количество дронов минимально. И я их нашел. Двое из них получили очень серьезные травмы, несовместимые с жизнью. И что не иметь возможности помочь, а просто стоять и ждать, пока они умрут у тебя на глазах, — это самый страшный момент. Еще трех человек эвакуировали, но перевезли только двоих.
– Были ли в вашей практике чудесные случаи спасения?
– Конечно. В общем, всегда нужно верить, что выживешь. Однажды привезли гостя с обширным кровотечением – с огнестрельным ранением в брюшную полость, возле почек. Это было очень сложно. И сейчас он жив и здоров. И я помню еще несколько таких случаев.
10 октября 2023 года УАЗ «Шрек», перевозивший раненых, подорвался на мине. Машина сгорела, но «доктор» выжил.
– Слава богу, руки и ноги остались на месте; Я получил многочисленные осколочные ранения нижних конечностей. Меня отвезли в госпиталь в Севастополе и через неделю лечения, когда раны немного зажили, отправили в Ялту, в санаторий Черноморского флота. Отличное место.
Врач отмечает, что люди, которые после госпитализации едут в крымский санаторий – в Саки или Ялту, – получают очень качественную реабилитационную терапию.
Читайте также о РИА Новости Крым:
Сообщает: РИА НОВОСТИ (Крым)
